коммуналок и т.д. и т.п., все равно я успел бы завопить:
БЫ-Ы-Ы-ЫТЬ! — чтобы меня не обогнала какая-нибудь более
жизнелюбивая личность. Возможно, это была бы
спокойная, умная, дисциплинированная, прилежная,
талантливая, честнейшая девочка, меццо-сопрано или
арфистка, о которой мечтали бедные мои родители.. 

Одним словом, сегодня, как всегда, сердечно славословя
Бога и Случай за едва ли повторимое счастье
существования, я горько жалуюсь и горько слезы лью, но,
как бы то ни было, строк печальных не смываю; жену,
детей, друзей и Пушкина люблю, а перед Свободой
благоговею.