меня. Я пытался было объяснить, что, находясь на заднем
сиденье, машину не угонишь, да еще с гитарой в руках, но
мои объяснения их не интересовали. Их интересовал я,
потому что "Поручик" не нравился властям. Так впервые
мне дали понять, что я не то пою. 

Мне бы усвоить этот первый урок, но молодость
легкомысленна. И став старше, я тоже не пытался быть
осмотрительнее, пробовал стены на прочность
собственной головой, но система оказалась прочнее. 

И если бы выпал шанс начать все сначала, я бы попросил у
Бога, чтобы оставил он в живых моих близких. Деда,
Отца... Я их не знал, но они всегда были со мной в моем
сердце. Может, поэтому мои песни больше походят на
баллады-размышления, и, наверное, главным вопросом в
моем творчестве всегда оставался: "Они за Россию, и мы
за Россию. Поручик Голицын, так с кем же наш Бог?".